Дороти Сэйерс - Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной)
Я немного прогулялась обратно к перекрестку, а затем вернулась и снова прошла мимо дома, и на этот раз я увидела прислугу, которая как раз заходила за угол дома, но конечно же я была слишком далеко, чтобы заговорить с ней. Поэтому я автобусом вернулась обратно и пообедала в «Хиллсайд-Вью», чтобы поближе познакомиться с моими соседками по пансиону.
Естественно, я не хотела сразу торопить события, поэтому я сначала ничего не сказала о доме миссис Рейберн, а говорила об Уиндле вообще. С некоторым трудом я парировала вопросы милых дам, которые очень хотели узнать, почему в это время года человек приехал в Уиндль? Я думаю, мне удалось, не нагромождая слишком много лжи, создать у них впечатление, что я получила небольшое наследство (!) и теперь путешествую по озерному краю, чтобы выбрать место для отдыха на следующее лето! Я говорила об этюдах — когда я была девочкой, нас всех немного учили рисовать акварели, и благодаря этому я смогла продемонстрировать достаточное количество технических знаний, чтобы удовлетворить их!
Все это предоставило мне прекрасную возможность спросить о том доме. «Такое прекрасное старое место, — сказала я. — А там кто-нибудь живет?» (Конечно, я не выпалила это сразу же — я подождала, пока они расскажут мне о многих оригинальных местах в этом районе, которые могли бы заинтересовать художника.) Миссис Пеглер, очень полная старая леди с длинным языком (!), рассказала мне все. Мой дорогой лорд Питер, то, чего я сейчас не знаю о распутной, порочной прежней жизни миссис Рейберн, — этого не стоит и знать!!! Но более полезным явилось то, что она сообщила мне, как зовут сиделку-компаньонку миссис Рейберн. Ее зовут мисс Бут, это ушедшая на пенсию медсестра, ей около шестидесяти лет, и она живет совершенно одна в доме с миссис Рейберн, если не считать слуг и экономку. Когда мне сказали, что миссис Рейберн так стара, парализована и болезненна, я спросила, а не опасно ли, что за ней ухаживает только мисс Бут, но миссис Пеглер сказала, что экономка — это женщина, заслуживающая всяческого доверия, и что она прослужила у миссис Рейберн много лет и может сама присматривать за ней в любое время, когда мисс Бут нет дома. Таким образом, выяснилось, что мисс Бут иногда все-таки выходит из дома. Кажется, в этом пансионе никто не знает ее лично, но они говорят, что ее можно часто встретить в городе в сестринской униформе. Мне удалось добиться от моих собеседников неплохого описания внешности, поэтому, если я случайно встречу мисс Бут, я, смею надеяться, ее узнаю!
Вот в общем-то и все, что мне удалось узнать за один день. Надеюсь, вы не будете слишком разочарованы, но я была вынуждена выслушать кучу разнообразных местных историй и сплетен, и конечно же я не могла форсировать разговор о миссис Рейберн, чтобы не вызвать подозрений.
Я дам вам знать, как только получу хоть немного свежей информации.
Искреннейше ваша
Кэтрин А. Климпсон».
Мисс Климпсон закончила письмо в уединении своей комнаты и тщательно спрятала его в просторной сумочке. Долгий опыт жизни в пансионах научил ее, что продемонстрировать конверт, адресованный даже мелкому аристократу, значит возбудить к себе совершенно ненужное любопытство. Это могло, конечно, поднять ее статус, но в данный момент мисс Климпсон вряд ли желала оказаться в свете прожекторов. Она тихо вышла и направилась к центру города.
Днем раньше она отметила, что в городе есть центральная, процветающая чайная; две растущие и соревнующиеся между собой; чайная, лучшие дни которой были уже позади, — она начала понемногу приходить в упадок; и фирменная чайная «Лайонс». На часах было половина одиннадцатого. В следующие полтора часа мисс Климпсон могла лицезреть всю ту часть населения Уиндля, которая будет наслаждаться утренним кофе.
Она опустила письмо в ящик и задумалась, откуда начать. Она была склонна оставить «Лайонс» на следующий день. Это был обычный, простой «Лайонс» без оркестра или стойки для продажи газированной воды, и мисс Климпсон подумала, что его клиентами в основном должны быть домохозяйки и служащие. Из оставшихся четырех наиболее предпочтительной была, пожалуй, центральная чайная. Она была достаточно большой, хорошо освещенной и жизнерадостной на вид, из ее дверей доносились звуки музыки. Медсестры обычно любят все большое и хорошо освещенное. Но у центральной чайной был один недостаток. Если идти со стороны дома миссис Рейберн, то сначала нужно было пройти мимо всех остальных чайных, и это делало ее неподходящей для наблюдательного поста. Удобным для этого был «Твой уютный уголок», который находился рядом с автобусной остановкой. Мисс Климпсон решила начать свою кампанию с этого места. Она выбрала столик у окна, заказала кофе и печенье и заступила на вахту.
В течение получаса она не заметила ни одной женщины в сестринской форме и заказала еще одну чашку кофе и несколько пирожных. Достаточно много людей — в основном женщин — зашли в чайную, но никто из них ни в малейшей степени не был похож на мисс Бут. В половине двенадцатого мисс Климпсон почувствовала, что если она задержится здесь еще на какое-то время, то вызовет подозрения и раздражение со стороны администрации. Она оплатила счет и вышла.
В центральной чайной было несколько больше народу, чем в «Твоем уютном уголке». Вместо прокопченных дубовых скамеек, здесь были удобные плетеные стулья, а вместо медлительных дам в расшитой льняной одежде, — проворные официантки. Мисс Климпсон заказала еще одну чашку кофе и булочку с маслом. Возле окон свободных мест не было, но она нашла столик рядом с оркестром, откуда могла видеть весь зал. В дверях появилось развевающееся темно-синее покрывало, и сердце мисс Климпсон взволнованно забилось, но выяснилось, что покрывало принадлежит крепкой молодой женщине с двумя детьми и коляской, и надежда снова улетучилась. К двенадцати часам мисс Климпсон решила, что в центральной чайной она тоже вытащила пустую карту.
Ее последний визит был нанесен в «Восточную» — заведение, исключительно плохо приспособленное для шпионажа. Эта чайная состояла из трех очень маленьких комнаток неправильной формы, тускло освещенных сороковаттными лампочками в японских светильниках, причем комнаты казались еще более темными из-за обилия бамбуковых штор и драпировок. Мисс Климпсон с присущей ей любознательностью заглянула во все укромные уголки, потревожив при этом несколько флиртующих парочек, прежде чем вернулась к своему столу и принялась за четвертую чашку кофе. Наступила половина первого, но мисс Бут так и не появилась. «Она уже не придет, — подумала мисс Климпсон. — Она должна уже возвращаться, чтобы накормить свою пациентку обедом».
